Никто не сомневается, что ещё и из дерева были на 99 процентов, этого мы, конечно, не находим. Не только скульптуры человека, есть скульптуры бизонов, лошадей, мамонтов и масса всего. Появляются наскальные росписи порядка 40 тысяч лет назад. Видимо ещё у неандертальцев было что-то такое зачаточное.
В 2018 году были проведены датировки для трех Испанских пещер, где датировки оказались 65 и даже больше тысяч лет назад. В это время кроманьонцев никто не видел в Европе. А в Испании все останки с такими датировками – это неандертальцы, неандертальцы, неандертальцы. Их достаточно много. И тут – бац пятна на сталактитах, которым 66-65 тысяч лет назад – значит неандертальцы что-то такое умели. Только у неандертальцев примеров этого искусства штук 20-40 на всю Европу, образцов в штуках, а у кроманьонцев на каждой стоянке десятки, это если приличная стоянка. Если маленькая, может и не быть. Если мало-мальски крупная стоянка, практически гарантировано, что будет хоть какое-то да искусство.
Я уже не говорю про орнамент на тех же орудиях, гравировки на костях, наскальную живопись. Появляется музыка, появляются музыкальные инструменты. Самые древние – 40 тысяч лет назад в Холе-Фельс в Германии дудочка из птичьей кости с дырочками. Причём там и разметка есть. Они, возможно, ноты подбирали. И не только дудочки – были ещё разные трещотки, гуделки, которые над головой на верёвочке надо мотать и так далее и так далее, прямо изобилие. Не всё сразу понятно делали. Дудочки самые древние, но опять же – это то, что мы находим в костяном варианте, из рога и из бивня. Нет никаких сомнений, что делалось намного больше из дерева, из камыша. Тут мы можем гадать, но не можем доказать.
Появляются обряды, они были ещё у предков неандертальцев, например, 176 тысяч лет назад. В Индии какие-то невнятные, в Африке есть. Но именно 40 тысяч лет назад и позже это становится мейнстримом. Уже никто не сомневается. В большом количестве следы обрядов каких-то хитрых, инициаций, посвящений, шаманства. Есть наскальные рисунки этих шаманов, которые пляшут с звериными головами. И на самих костях кроманьонцев есть следы инициации, посвящения во взрослую жизнь. Этого полным-полно.
Источник: https://pikabu.ru
Появляются богатые сложно сделанные погребения, в том числе множественные, когда в одной могиле может быть несколько человек. Допустим в Сунгире два ребёнка. В Гримальди есть тройное погребение и много разных. В Африке в верхнем палеолите множественные погребения. На Ближнем Востоке в Натуфите до 100 человек и больше на кладбище. В погребениях появляется богатый инвентарь, использование охры, явно с ритуальной целью. У неандертальцев погребального инвентаря нет ни в одном случае, а у кроманьонцев полным-полно. Погребение может быть и без инвентаря, допустим Маркина Гора в Костёнках. Там без инвентаря, просто лежит скелет скукоженный, скрюченный и всё больше – ничего нет. А есть очень богатые погребения. В Сунгире погребения завалены добром просто по уши и это самое богатое погребение вплоть до неолита. Позы погребённых, сами типы погребения очень различаются.
Наконец кроманьонцы, используя все свои богатые достижения, очень активно расселяются по всей планете. До этого за пределы Евразии и Африки особенно никто не выходил – все неандертальцы, денисовцы по морям могли немного плавать, но не очень далеко, на какие-нибудь соседние острова. Кроманьонцы это преодолели моментально и оказались уже и в Австралии, и в Америке, и чуть попозже где только можно. Расселение по всей планете – это совсем другая история.
Охота и собирательство в палеолите.
Понятие охотнически-собирательный образ жизни — это огромное разнообразие разных вариантов. Наши предки с того момента, как вышли из Африки – это ещё на уровне хабилисов, а тем более и позже, расселялись по самым разным экологическим зонам. И появился человек в качестве всё того же охотника-собирателя в Африке. Потом он оказался в тропических зонах, не африканских. Например в Азии, вплоть до Индонезии. Но после этого на уровне человека гейдельбергского заселились зоны с умеренным климатом, а уже неандертальцы и сапиенсы освоили в том числе субарктический пояс, о котором, кстати говоря, у нас больше всего данных. Самые современные исследователи живут именно в этом, когда-то субарктическом, а сейчас уже вроде как умеренном поясе. Но тем не менее там большинство находок и есть.
Понятно, что охотник-собиратель восточноафриканской саванны, островов в Индонезии и Берингова пролива – это совсем не одно и тоже. Процент собирательства или охоты мог меняться в очень широких пределах. Чистое собирательство, идеальное – это прибрежное собирательство около какого-то шельфа. Когда люди живут вдоль берега моря, они ходят по берегу, волны им выкидывает разные вкусные вещи, они всё это собирают, из ракушек выколупывают съедобное. Ловят какую-то рыбу, где-то на мелководье какими-то острогами, всё это едят, тут же плюют себе под ноги и у них под ногами на глазах вырастают раковинные кучи. Такие раковинные кучи самые древние, известны со времён неандертальцев и вплоть до современности они образовывались.
https://ppt-online.org/662030
Сейчас аналог таких раковинных куч – это наши мусорные кучи, которые вокруг любого нашего города есть. Это теперь, как правило, не прибрежное рыболовство и моллюскособирательство, но суть от этого не меняется никак. Другое дело, что уровень океана довольно сильно колебался. Местами после последнего оледенения, примерно 12-10 тысяч лет назад, когда уровень океана сильно вырос, когда все ледники растаяли, значительная часть былых раковинных куч скрылась под водами океана. И про этот тип хозяйствования мы, к сожалению, знаем очень много. У нас есть раковинные кучи более поздние, голоценовые, но это уже совсем другая история.
Тем не менее такие находки есть, например в Южной Африке, на побережье Южной Африки ещё самые первые сапиенсы, ещё даже протосапиенсы с датировками примерно 70-80 тысяч лет назад таким образом жили. Есть разные пещеры, например Ломбоскейф и многие другие как раз более-менее по берегу моря находятся. В прошлом, поскольку там берега обрывистые, это тоже был тот же самый берег моря. Например, там найдены довольно в большом количестве моллюски, морские животные, в том числе кости китов, тюленей.
То, что не очень стандартным было для жителей того времени. Но именно по той причине, что просто это мы мало находим. Но это география. Когда-нибудь будет похолодание рано или поздно, уровень моря понизится и нам всё это откроется. Можно будет копать, правда нужно будет разбить коралловые рифы, которые выросли сверху. Если археологи до этого доживут, если они сами не вымерзнут при этом оледенении. Это прибрежный, это можно сказать самый сходный.
Охотники равнин тоже сильно разные. Одно дело охотники Африканских саванн, которые дожили до современности – бушмены в Южной Африке, в Восточной Африке. С той поправкой, что охотники прошлого находились в несравнимо лучших условиях. Они жили в раю – везде стада копытных, только выходи и выбирай, как в магазине – сегодня я хочу дикдика, или импалу, или ещё кого-нибудь. Носорога вдруг захотелось, допустим. И как в магазине, – раз и выбираем, раз – и убили.
Правда жизнь осложнялась тем, что не факт, что у них были луки. В Южной Африке есть находки наконечников, которые, могли быть именно для луков. С датировкой чуть ли не до 70 тысяч лет назад. Но это очень вилами по воде. Наконечники Северной Африки, которые тоже черешковые, некоторые предполагают, что это именно для стрел, но прямых доказательств нет. Луки достоверно появляются в мезолите, уже в голоцене.
Они и с копьём вполне справлялись, тем более, что и современные охотники, которые охотятся с луками, те же самые бушмены и хадза не так уж далеко стреляют. У них слабенькие луки и они могли бы и с копьём охотиться, но с луком сподручнее. Точнее – прицел лучше. Но современные охотники живут в пустыне, куда их загнали разные скотоводы и земледельцы. Кто жил в те времена, был в изобилии. Могли колоть копьём без проблем. Тем более, что заросли были в среднем гуще, чем сейчас – сейчас они живут в полупустыне. Тогда им просто было где спрятаться. Всегда можно было засесть в какую-нибудь засаду.
Мы можем посмотреть, как это происходит, у тех же самых бушменов. А если в Австралии, например, – австралийские аборигены до совсем недавнего времени так же примерно охотились. У них тоже не было луков, кроме самых северных Австралийских аборигенов. Они тоже прекрасно справлялись с копьём, с копьеметалкой. Копьеметалки в верхнем палеолите уже были.
Источник: https://bigpicture.ru/afrikanskoe-plemya-xadza/
Другое дело северные равнины, наши родные переглициальные степи, где вырастала большая густая трава за очень небольшой период лета. Потом всю зиму сухое сено стояло, а зимы были малоснежные, потому что в ледник вся вода уходила и очень хорошо на этой огромной траве вырастало гигантское поголовье копытных. Бизоны, лошади, северные олени и в качестве бонуса – шерстистые носороги с мамонтами. Начиная с неандертальцев, если не раньше все сапиенсы и кроманьонцы на это изобилие тоже охотились.
Там есть своя специфика: северные копытные имеют свойство кочевать на огромные расстояния. В принципе, в Африке тоже такие перекочёвки есть, но они не такие большие и по сравнению с северными это полная ерунда. В Африке мы сейчас восторгаемся: ой, там гну побежали многотысячным стадом. Раньше по Евразии они так же бегали, только на гораздо большие расстояния. Потому что в Африке климат не сильно меняется, они не из-за климата бегут, а потому что трава закончилась.
А на севере кочуют, потому что климат меняется – зима, потом лето. И два раза в год по расписанию в начале бегут с севера на юг, потому что наступила зима и на севере выпал снег, а на юге ещё какая-то трава есть. Потом, соответственно, с юга бегут на север, потому что наступило лето и вырастает трава, но на юге очень много комаров, а на севере их всё-таки поменьше, потому что там прохладнее. И охотники поджидали их на переправах. Излюбленный способ охоты — это засесть на узком месте, на речке, где стада будут переправляться и забивать их копьями.
Например, это прекрасно делается с лодок. 100-процентного доказательства, что они это делали с лодок у нас нет. Но у нас есть этнография. Тот же Крашенинников и не только он описывали охоту наших северных народов на северных оленей, как раз на переправах. Очень живописные описания. В принципе вот так это и происходило. Причём даже тем же оружием. Мы даже можем представить тонкости процесса, как это всё происходит: как распределяется мясо и так далее. Понятно, что до Крашенинникова это как-то поменялось с верхнего палеолита. Но ключевая идея та же самая. И в наскальной живописи мы видим олицетворение этого процесса. Есть масса изображений, переправляющихся оленей, лошадей и других животных. Звери изображены табунами. Прямо чувствуется, что люди знали о чём говорят. Это ещё один способ охоты.
Совсем другое дело – охотники-собиратели каких-нибудь островов или экзотических земель, как Австралия или Америка. Когда люди прибывали на какою-то совершенно необжитую территорию, совсем-совсем новую, – там была не пуганная фауна, там были какие-нибудь гигантские животные. Если это Австралия, то, например, дипротодоны. Если это Америка, то местные бизоны и лошади, мастодонты большие, но не пуганные, в отличие от Евразийских и это было очень хорошо, это был праздник. Можно было подходить в плотную и колоть этих зверей, и они даже не понимали, что происходит. О чём мы знаем из рассказов путешественников уже совсем недавних времён, когда они оказывались на таких необжитых островах, но там уже мегафауны не было. Были какие-то птицы не летающие, дронты или что-то там такое.
https://ru.wikipedia.org/wiki
Тогда вместо дронтов были мастодонты, гигантские ленивцы, броненосцы. Всё было очень печально, потому что люди увлекались, ошалевали от такого изобилия животных и в течении считанного времени, по геологическим меркам, пара тысяч лет, они всё съедали, даже континентальных размеров не хватало на то, чтобы их прокормить. В той же Австралии мегафауна исчезает просто в момент. В обеих Америках: и в Северной, и в Южной, как только появляются люди, тут же пропадает вся фауна. Вот только что их были немереные стада и раз – их больше нет.
В Австралии это произошло так быстро, что у нас даже нет нормальных мест забоя, где они массово всё это истребляли. Это просто произошло в один момент. В Америке такие места найдены. Может быть потому что ещё в Австралии хуже искали, а в Америке искали лучше, может быть и так. В Америке известны места, где лежит огромное количество скелетов бизонов где они этим развлекались.
На островах всё было гораздо хуже. Большой фауны там не было, просто экосистема гораздо уязвимее. Хватало буквально на одно-два поколения. Этому есть примеры, вполне исторические, например остров Пасхи. Он три километра поперёк, с множеством птиц, с множеством животных. Но приезжают люди и буквально в первые два поколения всё моментально съедают. Правда жители острова Пасхи были ещё и земледельцами, но это их ненадолго спасло, потому что они ещё вырубили и леса. Произошла деградация почвы и всё стало очень плохо.
Так, что охотники-собиратели — это совсем не одно и тоже. Одно дело – рыболовы, другое дело – моллюскоеды, третье дело – охотники на больших животных, четвёртое – охотники на маленьких животных и наверняка были какие-то очень экзотические варианты. Например известно, опять же из исторических источников, что иногда индейцы северо-западного побережья Северной Америки в массе ели бабочек совок, которые на зимовку забивались в щели в каких-то скалах, не в пещерах, а просто в щели. Там килограммы этих бабочек. Их ели и местные медведи, и индейцы местные. Почему бы и нет. Можно и так. Другое дело, что такой тип хозяйствования мы археологически не уловим никак, потому что для того, чтобы есть бабочек не надо специфических орудий, это не оставляет следов. Не будет слоя крылышек, он просто не сохранится.
Но иногда какие-то экзотические варианты обнаруживаются. Например, в Сахаре известно местонахождение в Вади Бани, где посреди Сахары они питались в основном сомами. Потому что раз в году бывает дождь. Выводится немереное количество сомов, откуда не возьмись. Там икра в сушёном виде лежит, они со страшной скоростью вырастают. Этого хватает, чтобы навялить этой рыбы. И там просто слои полуметровые чешуи сомов, которых набили эти люди. Когда кончались сомы, они питались ромашками. Можно и так питаться – сомами пополам с ромашками, причём это в пустыне, это рыболовы Сахары.
А чуть более древние жители ближневосточных пустынь, например в Сирии, питались верблюдами. Вообще я не уверен, что верблюжье мясо очень вкусное – там мочевины немерено. Но если выбора нет, то можно. Неандертальцы охотились на верблюдов. Не самый ходовой образ неандертальца, гоняющегося за одногорбым верблюдом. По факту такие тоже были. Поэтому для тех, кто реконструирует прошлое, кто рисует картины, кто снимает фильмы, было бы полезно ознакомиться с археологическими данными и тогда образы прошлого были бы гораздо более разнообразными.
Охота на хоботных в верхнем палеолите.
Что нам известно об охоте древних палеоиндейцев? Мы знаем, что, когда люди попали в Северную и Южную Америку там водилось огромное количество гигантских животных. Но на удивление у нас крайне мало свидетельств охоты на этих гигантских животных. Мы знаем, что, когда люди пришли в Америку, там были немереные стада. Через несколько тысяч лет эти все стада куда-то испарились. Очевидным образом делаем вывод, что люди съели этих животных. Но тогда, где завалы костей? Где эти остатки? Дело просто в том, что это плохо изучено, чем больше археологии исследуют остатки, тем больше они находят свидетельств, что охота на гигантских животных в Америке всё же была.
Отличным доказательством, свидетельством ярких примеров таких охот является находки в Манис в штате Вашингтон в Северной Америке с датировкой радиоуглеродной 13,8 тысяч лет назад. Там найден скелет мастодонта, древнего североамериканского слона. Такого приземистого, немножко толщеного, у которого в спине, в основании ребра обнаружен обломок костяного наконечника. Наконечник вошёл сверху, сбоку и немножко наискосок. Человек не может стоя, просто на земле, где-то сбоку и спереди в мастодонта воткнуть под таким углом наконечник. Есть несколько вариантов. Первый вариант, который всегда приходит в голову критикам, – это то, что люди нашли тушу мастодонта и, показывая свою гениальную молодецкую удаль, просто швыряли туда копья. Поскольку мастодонт лежал на боку, то в спину ему воткнули копье, наконечник сломался, вот мы там его и находим. Но это не интересная версия, потому что: во-первых, я не очень верю, что первобытный охотник будет ломать себе копьё, которое довольно трудно сделать. Костяной наконечник – это трудоёмкая штука. Просто ради развлечения ломать наконечник, чтобы ткнуть в тушу какого-то лежащего полуживого мастодонта – вериться с трудом. Другая версия – что всё-таки это была настоящая охота. Это гораздо более интересная версия и у нас нет собственно оснований не верить ей. Но наконечник воткнулся в спину. Поэтому можем предположить, что человек сидел в засаде где-то над тропой. Тем более штат Вашингтон довольно гористый и там есть где спрятаться, а по остаткам самих мастодонтов мы знаем палеоэкологию этих животных и мы знаем, что они в немалой степени питались сосновыми шишками, сосновой хвоей и сосновыми ветками.
СТАНИСЛАВ ДРОБЫШЕВСКИЙ — Эволюция, Однополые отношения, Инопланетяне | ФидельПодкастро #47. Часть 4.
Станислав Дробышевский. Не все, что мы поглощаем, полезно. Это опять же к вопросу о возможных крутых преобразованиях нашего организма в будущем. Можно сделать питание таким, чтобы не нужно было сбрасывать отходы. Марат Секаев. Это нормальная тема. Станислав...
Станислав Дробышевский “Первые проявления морали у приматов и древних”
Понятие морали — это сложная философская концепция, и понять бывали ли доброта и человечность в древности крайне проблематично — то есть мораль она не окаменевает. Мы не можем найти её в виде окаменелости. Отпечатки и чего-то такого зримого, вещественного, что можем...
Присоединяйтесь к нашей рассылке
Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео.