Антропология. Станислав Дробышевский. Часть 2.

Антропология. Станислав Дробышевский. Часть 2.

от | Фев 24, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube
Теперь мы знаем, что эта идея не очень верна и что было много параллельных человечеств, но авторитет Алиша Хрдлички был настолько велик, что это основательно повлияло.

К середине ХХ века количество находок уже стало настолько большим, что стало возможно как-то оперировать этими данными и развивать идеи об общем принципе антропогенеза. Тут было несколько разных подходов. В частности, Франц Вейденрейх, описавший питекантропов и нескольких ископаемых обезьян, развивал концепцию полицентризма, согласно которой разные современные расы возникли из разных древних существ.

В то же время, Густав Кёнигсвальд, в середине ХХ века копал на Яве и нашёл ещё несколько десятков питекантропов, гигантопитеков и каких-то странных людей с реки Соло. Всё это вместе стало основой для современного знания об архантропах.

Вейденрейх  искал синантропов, Кёнигсвальд – петикантропов и нарисовалась такая богатая тропическая история, который до сих пор не было. Сравнение Яванских и Китайских материалов, то, что Вейденрейх в Чжоукоудяне копал, показало, что сами эти архантропы тоже были не одинаковые. Они тоже как-то различались. Они по-своему эволюционировали. У них эволюционировала культура.

Например, в Чжоукоудяне они обнаружили слои пепла и на этой основе были развиты концепции, что они умели использовать огонь, но не умели его добывать и жгли костры на одном месте. Тысячу лет подкидывали туда дрова. А на то, чтобы тысячи лет подкидывать дрова, способны только женщины. Значит у них был матриархат.

На эту тему были созданы концепции, основанные на изменениях социального строя, социальной культуры человечества. Идея матриархата, которая появилась еще в конце XIX века, как бы получила мощное подтверждение.

Теперь мы знаем, что эти слои пепла – просто растительный перегной и никакого огня там не было. Но идея многотысячелетних костров в Чжоукоудяне опять же прописана в нашем современном школьном учебнике.

Были и другие исследования. В частности Анри Валуа написал монументальный труд про неандертальцев. И он и другие исследователи в середине ХХ века развивали концепцию пресапиенса, согласно которой в одно и то же самое время в Европе жили одновременно очень продвинутые гоминиды и архаичные персонажи. Они между собой соревновались, взаимодействовали и из-за этого получились люди. Что характерно, сейчас концепция примерно такая же, но только теперь мы знаем что эти самые пресапиенсы жили не в Европе, а в Африке, а европейские были примерно на одном уровне. Но идея параллельных человечеств появилась. Приложением к Европе она оказалась не верной, а к человечеству в целом допустимой.

Свой вклад в развитие идей об антропогенезе Валуа и его сотоварищи вложили. В это же время Джон Робинсон в пятидесятых годах ХХ века продолжал деятельность Дарта, раскапывал Южноафриканские пещеры и обнаружил там австралопитеков. Нашлись еще новые массивные австралопитеки, новые грацильные австралопитеки. Он сравнил эти материалы с яванскими и возникла идея ранних миграций от Африки до Явы.

Робинсон с Кёнигсвальдом долго дискутировали на тему яванских мегантропов – могли ли ранние африканские люди дойти до Явы. Одной из главных проблем всех этих рассуждений, было отсутствие абсолютных датировок. И как раз в середине ХХ века появились датировки. Виллард Либби разработал радиоуглеродный метод и стало возможным хотя бы для каких-то находок определить точную датировку. Ну а потом, раз возникла идея радиоуглеродного анализа, радиометрического измерения возраста, тут же появились новые методы.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Стали определять, сколько миллионов лет кто жил и количество исследований резко возросло. Огромнейший вклад в развитие палеонтологии вложила семья Луис и Мэри Лики, которые с 1930-х годов, на протяжении всей жизни развивали палеоантропологию Восточной Африки. Долгое время они не могли ничего найти, но не оставляли попыток. Всё время искали новые места и таки нашли свое счастье.

Однако кроме обнаружения Восточно-африканских парантропов, самое главное – они обнаружили человека умелого Homo habilis. Ещё одно недостающее звено между австаралопитекамии и homo erectus. Раньше, в XIX веке, казалось, что был только неандерталец sapiens, потом оказалось, что ещё и питекантроп, потом питекантроп неандерталец sapiens, потом питекантроп homo heidelbergensis, потом добавились австралопитеки, а теперь ещё и homo habilis.

Промежутки между эволюционными звеньями заполнялись все плотнее и плотнее. И что интересно, Homo habilis – это очень ответственное звено. Это первые люди, начавшие изготавливать и использовать каменные орудия труда. У них челюсти стали уменьшаться, мозги стали расти. Самое важное то, что Лики нашли руку этого самого habilisа с зарождающимся трудовым комплексом этой самой кисти. По фрагментам черепа, рассчитали, что объём мозга тоже стал расти.

Это было огромным достижением, а чуть попозже подобные находки начали появляться в Африке. Уже в 70-х годах Дональд Джохансон и Тим Уайт, проводили раскопки в Эфиопии, в местонахождении Хадар, в пустыне Афар, и обнаружили там новый вид австралопитека Афарского. Афарские австралопитеки оказались очень важным звеном нашей эволюции, поскольку они предшествовали homo habilis и в отличие от Южноафриканских, идеально вписываются в образ нашего Великого предка.

С южноафриканскими австралопитеками все время было что-то не так – у них все признаки были слишком специализированные, а восточноафриканские были то что нужно, самые предковые предки. Так венцом восточноафриканской палеоантропологии стало открытие скелета «Люси» и сотни других находок. По ним было создано огромное количество материалов, которые до сих пор еще не разработаны до конца, хотя найдены еще в 70-х годах.

Ещё с довоенных времен и до 80-х годов у нас в стране разрабатывал концепции антропогенеза Виктор Валерианович Бунак – наш самый великий антрополог. Он вложил свой вклад и в расоведение, и в морфологию человека, и в палеоантропологию. Описывал находки на территории Советского Союза и обсуждал разные находки за рубежом. На общемировом уровне, труды Бунака до сих пор не потеряли актуальности, так как он был очень внимательным человеком, очень хорошо всё прорабатывал. Среди отечественных антропологов бытовало такое мнение, что Бунак всегда прав. Он так всё обдумывал, что его выводы всегда были верны и последующими находками подтверждались.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Развивались и методики. Например, Михаил Михайлович Герасимов в середине ХХ века разработал методику восстановления лица по черепу. Кроме того, что он сам эту методику создал, он стал самым великим реконструктором лиц. По художественному впечатлению работам Герасимова до сих пор нет равных.

С 30-х годов и далее советская антропология рванула вперёд. В частности был Георгий Францевич Дебец, который также засветился во всех возможных областях антропологии и в антропогенезе. Он описывал находки в Костенках на Маркиной горе, нарисовал самую лучшую схему взаимодействия человеческих рас. Хотя эта схема в чём-то устарела, но сам подход был передовой на тот момент и он самый лучший сейчас.

Яков Яковлевич Рогинский вместе с другими не менее великими антропологами, написал огромное количество книг. В том числе учебник по антропологии, который до сих актуален. Понятно, что фактология частично устарела и не полная, потому как с тех пор появилось много находок, но раздел по расоведению, опубликованной в учебнике Рогинского до сих пор лучший в мире. А книга «Концепция антропогенеза», несмотря на то, что появилось много материала, является настольной книгой антропологов и сейчас.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Валерий Павлович Алексеев, наравне с Виктором Валериановичем Бунаком, но более современный, написал огромное количество публикаций. В том числе книг, переродившихся за рубежом. Создал самую полную сводку антропометрических палеоданных по черепам гоминид, которой нет равных. Она до сих не опубликована в виде книги. Также описал вид Homo rudolfensis, по материалам Лики, но само название ввел Валерий Павлович Алексеев.

Наши великие ученые развивали разные идеи: в частности, Рогинский был сторонником концепции моноцентризма, а Алексеев полицентризма. Они дискутировали и на основе этих дискуссий, формировалось представление об эволюции человека.

Некоторые антропологи вложили не меньший вклад в определенные конкретные области. Например, Вероника Ивановна Кочеткова написала книгу «Палеоневрология». Эта книга одна из немногих, посвященных такой сложной теме, как эволюция мозга. Более того, со времён Кочетковой и до сегодняшнего времени на русском языке более полной сводки по палеоневрологии никто не создал. Это такая очень специфическая область и у нас в мире есть всего три специалиста по палеоневрологии, двое зарубежных (Ральф Холлоуэй, Дин Фальк) и Вероника Ивановна – это наш самый великий невролог.

Всеволод Петрович Екимов исследователь во многих областях, но в палеоантологии развивал взаимоотношения австралопитеков. Кроме того, что он писал научные статьи, он ещё и воспитал целый ряд антропологов.

В последующем Елена Николаевна Хрисанфова, развивала массу всяких направлений. Умудрялась сочетать не сочетаемое. Во-первых, она занималась геронтологией. Во-вторых, гормональными вещами для современного человека. В-третьих, ископаемыми людьми, в том числе, неандертальцами.  Она первая на планете предположила, какой был гормональный статус у неандертальцев, исходя из особенностей их морфологического строения, что в последующем нашло подтверждение в палеогенетике. Когда Елена Николаевна это писала палеогенетики еще не было, но потом выяснялось, что как она писала, так и есть. Теперь зарубежные генетики искренне считают, что они это открыли, потому что они не читали ее статей. А если бы читали, то, наверное, очень бы расстроились.

Но, к сожалению, не все публикации на русском языке становятся известны за рубежом. Некоторые вещи мировое сообщество может и не признавать. Александр Александрович Зубов, тоже наш выдающийся антрополог, в основном занимался зубами и был самым великим одонтологом. В том числе изучал зубы ископаемых людей. Описал зубы практически всех ископаемых находок с территории СССР. С точки зрения концептологии он был сторонником децентризма, то есть происхождение человека в двух центрах: Восточном и Западном. Он основывал эту концепцию на одонтологических материалах. В последующем она не подтвердилась. Тем не менее он аргументировал, приводил всякие данные и материалы, которые сам разработал. Они до сих пор не потеряли актуальности.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

За рубежом тоже всё продвигалось и уже вот во второй половине ХХ, частичного в начале XXI века, многие антропологи такие как Анри и Мари де Люмлей, раскопали огромнейшее количество стоянок во Франции. Они раскопали пещеру, где был обнаружен череп человека гейдельбергского и сделали массу других находок. В том числе в Терра-Амату, который до сих пор является опорный пунктом французской палеоантропологии, где обнаружено более 20-ти жилищ гейдельбергских людей и предметов первобытного искусства.

В Центральной Европе были свои исследователи такие, как Эммануэль Влчек. Он описал огромное количество центрально-европейских находок. В основном в Чехии и не только там. Чехия, казалось бы, страна маленькая и на карте ее не разглядеть, а находок там изобилие. Влчек все это старательно описывал, сравнивал со старыми материалами и без него огромный пласт палеоантропологии и археологии, может быть, так и оставался бы  никому не известным.

У нас тоже уже на границе ХХ-XXI века и поныне здравствует Виталий Михайлович Харитонов. Он долгие годы был хранителем палеоантропологической коллекции института антропологии МГУ и в числе других исследователей, описывал многие конкретные находки, например, челюсть неандертальца из Баракаевской пещеры.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Зарубежные исследователи, допустим, Эрик Тринкаус, функционирующий с конца ХХ века и по сегодняшний день, описал всевозможные находки неандертальцев. Он переописал старые находки, например, из Крапина и Шанидара. Не он нашёл, но очень подробно исследовал. Успел поработать и над кроманьонской палеоантропологией. По неандертальцем, он особенный специалист и сейчас лучше него, наверное, никто на планете, не знает неандертальцев. Кроме того, что он их изучал, так еще и лично их всех руками перещупал, а это очень важно, когда сам имеешь дело с оригиналами. И написал огромное количество работ.

Милфорд Вольпофф, уникальный человек и, наверное, последний, такой последовательный полицентрист. Он развил концепцию полицентризма, вывел ее на новый уровень – мультирегионализм и в последующем его отстаивал. Несмотря на то, что сейчас все аргументы перевешивают в сторону моноцентризма и концепции замещения, Вольпофф последовательно и очень успешно, аргументирует свою мультирегиональную концепцию. А его труд «Палеоантропология» – это просто кладезь знаний и каждый антрополог должен иметь такой у себя в библиотеке.

Ральф Холлоуэй и Дин Фальк, два палеоневролога, которые конкурируют между собой и по этому поводу пишут много статей, огромных книг, благодаря которым мы знаем про развитие мозга наших
предков.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Рональд Кларк, антрополог из Южной Африки, активно работает в наше время. Недавно он откопал из Грота Сильберберг, скелет австралопитека. Это был самый полный скелет австралопитека из всех найденных, который по сохранности превзошел даже «Люси». Рональд Кларк имеет довольно своеобразное представление об эволюции южно-африканских австралопитеков, с которым многие не согласны, но он последовательно их аргументирует.

Йоханес Хайле-Селассие, эфиопский исследователь, описавший огромное количество находок древнейших гоминид, с территории Восточной Африки. Принимал участие в описании нескольких видов, что крайне редко случается среди антропологов. Но поскольку Хайле-Селассие работал в Эфиопии, то у него находки просто под ногами были. Возможно, он даже рекордсмен по количеству описанных видов.

Ли Бергер, наверное, самый везучий палеоантрополог современности, который описал два совершенно уникальных вида аustralopithecus sediba и homo naledi. Благодаря этому мы теперь знаем, что эволюция даже на материке могла идти своими странными путями, создавать эволюционные закоулки и тупики. Хотя, казалось бы, в этой же Африке, в то же самое время эволюционировали более развитые существа. Примером этого являются homo naledi, жившие 200-300 тысяч лет назад и были почти синхронны с современными людьми. И Ли Бергер сам все это ищет, сам находит, сам описывает и продвигает передовые методы. В частности трехмерное сканирование. И выкладывает в интернет, что делает исследование этих материалов доступным для любого исследователя на планете. До сих пор такого не было. Раньше каждый у себя материалы держал в сейфе и никому не показывал. А теперь каждый может взять это дело и напечатать у себя на 3D принтере. Более того, когда он нашел эти уникальные находки, в Малапе и Диналеди, то он привлёк молодёжь. Он сказал, что все старые персонажи хороши, но настолько редко бывает обилие нового палеонтологического материала, что надо дать дорогу молодым. И объявил через Facebook набор в команду исследователей. Набрал огромное количество молодых, талантливых, перспективных, которые всё это дело исследовали.

Теперь есть большое количество людей, которые своими руками всё это перещупали и на протяжении десятков лет, будут творить науку. Их имена мы еще не сильно помним, потому что это все происходит сейчас. Но нет сомнений, что следующее десятилетие эта команда Ли Бергера будет самой передовой в палеоантропологии.

И, конечно же, Сванте Паабо. Человек, который научился расшифровывать древнюю ДНК, благодаря чему мы теперь знаем какие гены были у неандертальцев. Он вместе с другими исследователями открыл денисовцев. Определил сколько примеси от неандертальцев и денисовцев у нас, от нас у неандертальцев и денисовцев. И еще неизвестно от кого у денисовцев и у нас. Эта генетическая неразбериха, венчает сейчас палеоантропологию и является последним словом.

Мораль из всего вышесказанного, в том, что наука антропология развивалась самым бурным образом за последние 200 лет. Дала огромную плеяду ученых. Были ошибки, откаты, были даже подделки, заблуждения, было много разных мнений, но учёные всё это преодолели и теперь мы знаем о происхождении человека столько, что иногда даже не очень понятно, что ещё узнавать. Но появляются новые методики и, как известно, чем больше мы знаем, тем больше у нас возникает вопросов и идей – что бы ещё нам расшифровать, узнать, посмотреть, увязать палеодиетологию, палеопатологию, археологию, классическую морфологию, палеогенетику, палеоклиматологию, палеонтологию. Всё это вместе. И мы получаем великую, могучую, стройную картину, происхождения современного человека.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

предыдущая страница

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Антропология. Станислав Дробышевский. Часть 2.

Антропология. Станислав Дробышевский.

от | Фев 23, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube

Итак, история антропологии. На самом деле, не только антропология и множество рядом расположенных наук, таких как археология, палеонтология, началась с начала XIX века (границы XVIII-XIX века). Когда вообще наука стала более-менее в современном состоянии наукой.

Первыми ласточками в этом направлении были труды Жана Батиста Ламарка и Жоржа Леопольда Кювье, которые примерно одновременно (на границе XVIII-XIX века), создавали первые концепции изменения живого вещества на планете. Но подходы у них были несколько разные. Жорж Леопольд Кювье был основателем палеонтологии, при этом он был глубоко религиозным человеком, что не могло быть иначе в начале XIX века. Был сторонником и создателем концепции катастрофизма, согласно которой живое вещество не менялось, а создавалось один или несколько раз, но потом исчезало, в результате каких-то катастроф. В Библии же написано про потоп, значит, был потоп, а также было извержение вулканов, землетрясения и что-то подобное.

Исходя из этого, есть разные варианты катастрофизма, живое вещество либо исчезало, а часть былого великолепия, немного оставалась, или создавалось несколько раз, заново – концепция повторных творений. Эта идея сразу оказалась не очень жизнеспособной, по разным причинам. И Жан Батист Ламарк развил первую концепцию эволюции, согласно которой, живое вещество всё-таки менялось, но путем тренировки органов. Картинка, нарисованная Ламарком, была яркой, но слишком банальной, даже для своего времени. Это версия с жирафом, предки которого, были с короткими ножками и короткой шеей, потом тянули эти ножки и шею. Соответственно каждый конкретный жираф немного вытягивался, а его потомки становились более вытянутые, и потом всё дотянулось до взрослого жирафа.

Эта картинка с жирафом, который тянется к листочкам, уже в XIX веке больше вызывала смех, чем научные размышления, а сейчас и подавно. Однако, до некоторых пор ничего лучше придумано не было и вот эта концепция упражнения органов, была первой истиной эволюционной версией, но вызывала большие сомнения. Тем более всегда можно было проверить. В это же время наукой занимались люди богатые, у них были псарни, голубятни, конюшни, и они там делали эксперименты. Например, если нескольким поколениям собак купировать хвосты, будут ли они рождаться с короткими хвостами или нет.

Но это ни к чему не привело. Требовалась какая-то новая идея, которую, собственно, и родил Чарльз Дарвин к середине XIX века. Чарльз Дарвин развил концепцию отбора, согласно которой, живые организмы меняются, но не потому, что они тренируются. Хотя концепцию тренировки Дарвин до конца не отвергал. Про гены и мутацию он тогда еще не знал. Ему казалось, что версия Ламарка может быть и вправду жизнеспособна. Главным с точки зрения Дарвина был отбор. То есть выживание части из былого разнообразия. В зависимости от того, насколько конкретные признаки конкретного индивида подходят под окружающую действительность.

Это уже начало статистического мышления, которое не зря стало появляться в середине XIX века. Потому что это время промышленной революции и большого количества производств. Да и сам Дарвин был промышленником. У него был свой фарфоровый завод (Веджвутский). Появляется экономика больших чисел, появляются большие армии и прочее. Идея, что статистика влияет на жизнь, сработала в теории отбора. Сразу же эту идею подхватили и стали развивать, хотя сам Дарвин антропологом не был и антропологические данные практически не использовал в своих трудах. Его книга «Происхождение человека и половой отбор» практически ничего не говорит о происхождении человека, но другие его соратники стали это развивать.

В частности Эрнст Геккель, уже говорил подобное про происхождение человека, рекапитуляцию, изменение эмбрионов, сохранение древних черт. Но в это время ещё не хватало палеонтологических материалов и доказательств, на которые можно опираться, чтобы говорить о происхождении человека, а про современное разнообразие уже можно было. Как раз материалы Чарльза Дарвина про население планеты, например огнеземельцев, до сих пор имеют высокий научный интерес и это одни из уникальных сведений об огнеземельцах. Но это первая половина XIX века и антропологии по сути тогда ещё не было. А с середины и во второй половине XIX века, эта наука появляется по нескольким причинам В частности, потому что возникает техническая необходимость.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Все-таки армии большие и необходимо рассчитать, сколько надо обмундирования, сколько сапог определенного размера, сколько мундиров разной длины и ширины. Поэтому появляются измерения новобранцев по простым определенным методикам. Не только для того, чтобы сшить одежду, но и определять работоспособность людей. Например, кто из группы новобранцев в первом же марш-броске загнется, а кто будет успешно воевать. Для этого надо измерить и попробовать поискать какие-то связи. Соответственно и палеоантропология появляется как наука.

Уже в первой половине XIX века были находки ископаемых людей, но на них не обращали внимания. Часть из них была безвозвратно потеряна, часть лежала на полках в музеях, не находя своего места в науке. Но все сдвинулось с находок Карла Фульротто, который в 1856 году нашёл неандертальца в Фельдгофере. Дальше, соответственно, его трудами и трудами других антропологов таких, как Герман Шаффхаузен, этот материал стал разрабатываться.

Герман Шаффхаузен описал неандертальца. Более того, поскольку он был авторитетный человек, он привлек многих других специалистов. Научный мир неожиданно узнал, что оказывается в древности, существовали какие-то люди, отличные от современных. Поскольку это были пока еще единичные находки, а неандерталец первый, то возникали сомнения. Выдвигались разные версии. Например, что это старый голландец, пожилой ирландец, русский монголоидный казак, который в погоне за наполеоновской армией, будучи раненым, заполз в пещеру и там умер и прочие подобные версии.

Немало отрицательного вложил сюда Рудольф Вирхов, авторитетный на тот момент анатом, который на самом деле был великий врач и анатом, но в антропологию сыграл скорее отрицательную роль. Будучи врачом, более того, специалистом по микроцефалии, он считал, что череп неандертальца принадлежит микроцефалу. Для современников было странно, что череп очень низкий, с покатым лбом. Нижней части не было и поэтому ему казалось, что это микроцефал. Ноги у него кривые, потому что у него рахит. Травмы, потому что его били. И высокий авторитет Вирхова тормознул развитие палеоантропологии. Но Вирхов всё-таки был не один и более того, появлялись новые находки.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Позже, Эжен Дюбуа, вдохновленный идеями Дарвина, Геккеля и прочих эволюционистов, решил, что прародина человечества, наверняка находится в Азии, потому что там есть гиббоны и орангутаны. Он считал, что люди произошли от кого-то похожего на гиббонов. Поехал туда в качестве врача голландской армии, специально завербовался по этому поводу в армию. Начальство у него был лояльное к научным изысканиям. Пускало его копать всяческие раскопы. И он нашёл своё счастье. Искал долго, и все же в местности Триниль, на реке Соло, откопал зуб, который правда потом оказался орангутаньим, бедренную кость, черепную крышку и описал питекантропа. Причем первоначально была идея назвать его Pithecanthropus alalus, т.е «обезьяночеловек бессловесный».

В итоге Эжен Дюбуа увидел, что на отпечатке мозга есть увеличенное развитие зоны брока, которое отвечает за речь. В это время как раз палеоневрология очень сильно развилась, и раз уж он говорил, значит уже не бессловесный. Еще и бедренная кость есть, которая совершенно явно прямоходящая, значит он прямоходящий, Поэтому Эжен Дюбуа назвал свою находку Pithecanthropus erectus.

Сейчас его называют Homo erectus – человек прямоходящий. Это была древнейшая, на тот момент, находка человекообразного существа, который уже на двух ногах, но имел очень покатый лоб, с мощным надбровьем, с выступающим затылком. Явно не человек. Более того, замечательно, что буквально в первые же годы после этого открытия были созданы реконструкции целого черепа с лицом. Хотя в первых находках этого лица не было. Эти реконструкции идеально повторяют последующие реальные находки черепов с лицевым скелетом тех самых питекантропов.

Это сила разума и сила науки, когда, имея в распоряжении только человекообразных современных обезьян, современного человека и только верхнюю часть черепной крышки этого самого питекантропа, реконструирован весь череп и он оказался реалистичным. Но Эжен Дюбуа подвергался критике со стороны того же Вирхова. Который говорил, что это какая-то ерунда, тем более на бедренной кости действительно есть разрастание и это тоже микроцефал.

Эжен Дюбуа очень обиделся, спрятал находки в сейф и годами никому не показывал. Даже в те времена, когда уже было найдено намного больше других ископаемых людей, когда уже стало ясно, что это питекантроп. Все это признали, все были согласны, а он обиделся.

Эжен Дюбуа неоднозначная личность. C одной стороны – он первооткрыватель, а с другой стороны – всё-таки он был врач, а не ученый и ненамного продвинул науку вперед. Тем более, что его «гиббоновая» концепция не оправдалась. Теперь-то мы понимаем, что и неандерталец, которого изучали Фульротт с Шаффхаузеном, был очень поздним. И Тринильский питекантроп тоже не такой уж древний, где-то около полумиллиона лет, как мы теперь знаем. Это далеко не обезьяночеловек, а нормальный человек.

Но в тот момент это были самые древние находки. Параллельно развивалась наука археология и люди узнавали, как вели себя эти «люди прошлого». Уже с начала XIX века появлялись находки каменных орудий, но в тот момент еще не было понятно, что все это значило. Была такая концепция эолитов (ранних камней). Большим прорывом стало открытие верхнепалеолитической живописи. Это конечно тоже поздние времена, но мышление учёных это сдвинуло очень основательно.

Марселино Санс Саотуола, испанский местный учитель, оказался первооткрывателем, когда в пещере Альтамира его дочка увидела на потолке огромные изображения бизонов, оленей и кабанов. Саотуола это анонсировал и опубликовал. Но научный мир был крайне скептичен на тот момент. Древних людей как-то не очень признавали и возможность этих древних людей тоже подвергались большим сомнениям.

Поэтому некоторые авторитетные археологи того времени сказали, что это подделка и Саотуола сам всё это нарисовал. Он жил последние годы и умер с этим клеймом лжеца и мошенника. Что характерно, уже после его смерти (лет через 15) эти самые археологи, когда нашли уже другие пещеры с наскальной живописью, признали свою ошибку, написали покаянное письмо о том, что они были не правы, что Саотуола был честный человек, но он к тому моменту уже давным-давно умер.

С одной стороны, это пример как нужно признавать свои ошибки, а с другой стороны, надо делать это немного раньше, чем человек умрет. Тем не менее, мир узнал, что древние люди были не такие уж прям дремучие и к высокому тоже были способны.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Параллельно развивалась антропология, появлялась периодизация. В частности труды Эмиля Картальяка, здесь очень многое сделали. Он изучал наскальное искусство. Не только живопись, но и гравировки, статуэтки. Пошли большие раскопки в основном во французских пещерах, а также в Германии, Англии и у нас. Становилось понятно, что культура тоже менялась, что самое древнее орудие было корявое, потом уже становилось лучше, ровнее, а затем уже совсем красивое.

И вот уже и искусство. И более того, само искусство тоже как-то менялось со временем. Правда эти типологические построения Картальяка и всех прочих того времени, в настоящее время выглядят довольно условными и поверхностными, но для XIX века это был основной прорыв. Более того, основные термины, которые сейчас используют археологи, были введены французскими исследователями XIX века.

Другие области развивались. В частности, Поль Брока изучал новонайденных неандертальцев и новонайденных кроманьонцев. В это время были обнаружены скелеты в гроте Кро-Маньон, и появился термин «кроманьонцы». Поль Брока все это описал, сравнил с неандертальцами и показал, что в древности люди были тоже разные. По находкам некоторых скелетов неандертальцы выглядели более дремучими чем они на самом деле являлись, а в какой-то момент появились гораздо более развитые сапиенсы.

Конечно, не могло обойтись без всяких искажений и заблуждений, потому что наука должна развиваться через какие-то ошибки. Например, Марселлин Буль, тоже очень хороший антрополог, описал скелет неандертальца, найденный в Ла-Шапель-о-Сен. Этот скелет хорошей сохранности принадлежал очень старому неандертальцу, согнутому, горбатому, покрытому артритом. Марселлин Буль изобразил его таким, какой он был, горбатым скрюченным персонажем, от чего сложился такой стереотип, что все неандертальцы были скрюченные и до сих пор в головах большинства людей предстает такой образ. Но это просто был старый человек. Образ троглодитов, заросших шерстью, небритых, хрипящих, со скрюченными от артрита пальцами, продержался больше сотни лет.

Тем не менее наука развивалась. Появлялись новые методики, появлялись новые находки. Уже вначале ХХ века, в 1905 году была найдена челюсть в Мауэре, около Гейдельберга. А в 1908 году Отто Шоэтэнзаку ее описал и это стало появлением нового вида Homo heidelbergensis, который, как мы теперь понимаем, находится примерно между Homo erectus (человеком прямоходящим) и неандертальцами.

Понятно, что находки появлялись не по расположению по древности, а как нашли, так и нашли. Челюсть из Гейдельберга тоже внесла свой вклад в некоторые искажения представлений, так как она принадлежала человеку с патологиями. У него были переломаны мыщелки. Из-за этого она была слишком массивная и страшная.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Образ людей с гигантскими челюстями тоже очень долго продержался. Теперь мы знаем, что эта челюсть из Гейдельберга не самая типичная и многие архаичные признаки вызваны просто патологическими процессами, но в тот момент никто этого не знал.

Одним из величайших антропологов начала ХХ века был Артур Кизс – английский антрополог, который написал огромное количество толстых красивых книжек с картинками, но тоже не избежал попадание в сети дешевых сенсаций. Речь идет о Пилтдаунском человеке (эоантропе) – единственной успешной подделки в истории палеоанропотологии. Дело в том, что кто-то неизвестный, подкинул в один карьер теменные кости современного человека и нижнюю челюсть орангутана, подкрашенную и подпиленную таким образом, чтобы создавалось впечатление, что это один череп. Причем предусмотрительно сделал это в разное время. Потом это было найдено типа случайно и описано как «Пилтдаунский человек», у которого якобы очень прогрессивная мозговая коробка при очень архаичных челюстях.

Англичанам очень хотелось, чтобы у них тоже был предок. В начале Артур Кизс, как и большинство антропологов, очень скептически к этому отнесся. Многие писали, что это какая-то ерунда. Но в итоге Артур Кизс поверил в это и написал объемный труд. И что самое обидное, – именно в тот момент, когда подделка была разоблачена, этот труд выходил в печать. Но, что интересно, он до сих пор не потерял научной ценности, потому что кроме описания пилтдаунской подделки там было огромное количество фактического материала по другим находкам, которые до сих пор очень даже ценные.

Приятно то, что в то же самое время Виктор Валерианович Бунак, еще до войны, прямым текстом писал в учебнике, что находка эта крайне сомнительная. Что скорее всего это просто череп человека и череп обезьяны и они просто никак между собой не связаны. Некоторые антропологи были более осторожны, а некоторые покупались. Что характерно, после этого пилтдаунская находка не повторялась. Таких аналогов больше не было и она никак принципиально не повлияла на развитие палеоантропологии.

Примерно тогда же, в 1925 году, Раймонд Дарт в Южной Африке, открыл первого австралопитека «Бэби из Таунга», – череп детёныша австралопитека, как мы теперь знаем, заклеванного орлом. Раймонд Дарт нашёл этот самый череп и описал его, как australopithecus africanus, то есть Южная обезьяна африканская. Опять же с самого начала было много критики и много сомнений на тему, что бы значила эта находка. Что это просто какая-то очередная обезьяна, до которой к тому времени, уже много было известно. Тем не менее первая находка уже появилась.

Дальше Раймонд Дарт и другие исследователи стали находить новых австралопитеков, причем разных видов. Не только вот этого australopithecus africanus, но и Paranthropus, массивных австралопитеков. Эти существа появились на нашем эволюционном древе. Оказалось что их было много разных, они бурно эволюционировали и взаимодействовали между собой. Это ещё время появления прямохождения, задолго до появления орудий. Это предшествовало эпохе питекантропов.

На почве более поздних эпох тоже был свой прогресс. В частности, Алиш Хрдличка, в 1927 году написал интересную, знаковую статью о неандертальской фазе человека, в которой разобрал уже существовавшие на тот момент концепции участия неандертальцев в нашем происхождении. Показал одну из версий, согласно которой, неандертальцы давали много веточек и из них получились неоантропы, то есть люди нашего вида. В упрощённом варианте эта концепция под названием «Стадиальная концепция» закрепилась в околонауке на весь оставшийся XX век и начало XXI века.

Эта стадиальная концепция до сих пор прописана в наших школьных учебниках: что были австралопитеки, из них появились питекантропы, из них неандертальцы, а из них sapiens. Что характерно, Хрдличка вот прям такую строгую последовательность отвергал. Он говорил что все было хитрее: были боковые веточки, которые вымирали, но в целом, это все развивалось более-менее последовательно.

следующая страница

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Эпидемии первобытного общества. Станислав Дробышевский.

Эпидемии первобытного общества. Станислав Дробышевский.

от | Фев 15, 2021 | Интервью

смотреть интервью на youtube

Илья Кочетков. Миллиарды людей озабочены тем, чтобы не заболеть очередной новой страшной болезнью. Пандемия на наших глазах довольно серьезно меняет мир. И я задумался, а как обстояли дела у наших далеких предков? Как те, кого мы называем сегодня пещерные люди, как у них обстояли дела? Болели они или нет? Были у них свои вирусы, эпидемии и пандемии?

Об этом и не только об этом мы сегодня поговорим с очень интересным человеком, антропологом, одним из главных популяризаторов науки в России Станиславом Дробышевским. 

Станислав Дробышевский родился в городе Чита, в семье преподавателей научного атеизма и сам выбрал профессию педагога. Закончил биологический факультет Московского Государственного Университета. Кандидат биологических наук, антрополог. Сейчас проживает в Москве, преподаёт в родном ВУЗе. Десять лет назад объявил войну лженауке. Со своим коллегой Александром Соколовым основал сайт «Антропогенез.ru». Задача сайта популяризация современной науки, борьба с заблуждениями о происхождении человека, о его эволюции. Один из организаторов и постоянный лектор научно-популярного форума «Учёные против мифов». Автор большого количества научных статей, а также нескольких научно-популярных книг.

Станислав, пандемия — это сейчас такой тренд, хотим мы этого или не хотим. В связи с этим многие вспоминают разные эпидемии, которые были в средние века, например раньше в Европе. А про совсем древних людей как-то речь не идёт. Многие представляют, что это были очень здоровые, крепкие люди, которые максимум себе что-то ломали, когда падали или дрались, но разными вирусами они не заражались. Что наука по этому поводу говорит? Одолевали наших предков вирусы, болезни? Были у них эпидемии? 

Источник: https://www.rbc.ru/society

Станислав Дробышевский. Вопрос весьма растяжимый, потому что предки – это понятие очень большое. Предками были ещё зверообразные ящеры в пермском периоде. Предками были и сто лет назад, и пять миллионов лет назад, и пять тысяч лет назад. Если сузить эту тему до пещерных времён, допустим ранний палеолит, средний палеолит, верхний палеолит и рассмотреть это в широком диапазоне от двух с половиной миллионов лет назад до сорока тысяч лет назад или лучше до десяти тысяч лет назад, то в разные времена, в разных местах немножко было по-разному. Вообще эпидемиологических ситуаций таких как сейчас практически не было никогда и нигде по той простой причине, что люди жили маленькими группами с небольшой численностью и небольшой плотностью населения.

Для того, чтобы развивалась эпидемия, нужны носители эпидемии, должны быть люди, которые сами не очень страдают, но при этом заражены и могут заразить других людей. Заражённые люди начхали на всех вокруг, все вокруг заболели, из них часть людей умерла. При этом смертность не обязательно должна быть очень большой, но при большой численности населения это будет зримо, люди падают и умирают. Когда люди живут группами по десять или пятнадцать человек, скорее всего там не найдётся заражённого, они все генетически одинаковые, разнообразия никакого не будет, потому что они все родня.

Если это смертельная болезнь, то они умрут все. Они просто не успеют заразить соседей, потому что соседи за сто километров, где-то кочуют в этот момент. А если они все устойчивые, то они все устойчивые, никто не умрет и всё у них будет хорошо. Это не отменяет того, что болезни всё равно были. Болезни не обязательно должны быть человеческие. Например, чума распространяется сурками, у сурков эта болезнь ничего не вызывает, они просто носители этой болезни. Человек поймал сурка, съел его, заболел и умер. Такого рода случаи наверняка были и довольно регулярно. То ли от летучей мыши, то ли от панголина, в любом случае от каких-нибудь зверюшек.

Источник: https://www.interfax.ru/world/694446

Если отбросить конспирологические версии, то в любом случае у летучих мышей по факту много болезней, это даже доказывать не надо. Древние люди жили в пещерах, эти летучие мыши регулярно гадили им на головы. Они всё время копошились на полу в пещере, где летучие мыши валялись в сушёном виде. Люди легко могли заразиться, ещё и ели кого-нибудь периодически. Так, что древние люди сто процентов заражались регулярно. Сложность в том, что вирусные болезни, в том числе и бактериальные, очень редко отражаются на костях. Если человек умер от коронавируса, то на скелете это никак не отразится вообще. Чем острее, чем быстротечнее болезнь, тем труднее её определить. Хорошо определяются переломы, которые вы упомянули.

Если человек сломал кость, она долго у него зарастает, возникает костная мозоль, через разные дырочки выходит гной и это на кости можно увидеть. А если это вирус он никак на костях не отразится. Гипотетически можно выделить геном этого вируса из костей, но это гипотетически, пока к этому даже ещё не подошли. Некоторые паразитарные заболевания, которые уже не вирусы в принципе, иногда видно. Если в кости находился эхинококк и в ней образовал дырку, то это можно увидеть. Или анемия из-за малярии – минимум два случая ископаемых описаны. Когда на человека нападает злобный малярийный плазмодий у человека кончаются эритроциты и организм начинает производить новые в красном костном мозге, который сам по себе находится в губчатом веществе и в том числе в костях свода черепа. Кости свода черепа будут толстые за счёт именно губчатого слоя и это можно увидеть.

Но это уже не про вирусы. Да, действительно, мы лучше определяем именно травматические повреждения, когда люди падали, наносили друг другу удары по голове. То, что древние люди были все здоровые тут как бы и да, и нет, потому что с одной стороны большинство мало-мальски серьёзные заболевания приводили просто к смерти. Если кто-то чем-то заболевал и отчего-то страдал он скорее всего довольно быстро умирал. Если бы мы оказались во времена питекантропов, неандертальцев и кроманьонцев, в группе этих товарищей, мы бы увидели, что все они добры молодцы, все как на подбор и ещё добры девицы сюда же. Все они «кровь с молоком», здоровые, с красивыми зубами, потому что любые мало-мальски больные уже давно умерли. Cкорее всего младенцами. То есть идёт жёсткий естественный отбор. Как и сейчас, кстати говоря, если приехать к каким-нибудь папуасам на остров, таким ещё диковатым, они тоже все здоровые, потому что, если чуть что-то не так, человек просто умирает.

Это мы сейчас живые. Вот, например, я сейчас со своими плохими зубами, с пониженной мускулатурой, весь такой хилый и несчастный, тем не менее живу годами ещё и размножаюсь.

Так, что это уже следствие нашей такой крутой цивилизации, что мы выживаем все подряд. Это даже хорошо, потому что раньше бы много людей умерло, а сейчас живут. Культура развивается опережающими темпами.

С другой стороны, они были носителями каких-нибудь не слишком смертельных вирусов. Люди практически не лечились. В древности медицина какая-то была. Допустим, пожевать берёзовую кору или что-нибудь подобное. Вот на таком уровне была медицина в древности. Такая бабушкина медицина, деревенская у них, конечно, была. У любых дикарей и сейчас что-то такое есть. Подорожник приложить, но это не очень помогает, мягко говоря. Поэтому какие-то не смертельные заболевания были очень у многих. Если мы посмотрим скелеты, а это целая наука палеопатология, у нас этих больных персонажей – каждый второй.

Обычно здоровые скелеты те, которые мы не исследовали на этот предмет. А как только этот скелет начинает изучать палеопатолог, то тут же обнаруживается заболевание позвоночника, какая-то болезнь костей, потому что он мамонта на плечах таскал, какие-нибудь переломы. И с зубами не очень всё хорошо. Чаще всего что-то не так и обменные нарушения присутствуют. Из-за близкородственного скрещивания у них что-нибудь перекошенное. Травматических повреждений в виде переломов, травм, ударов по голове, сломанных рёбер огромное количество.

Как вообще род человеческий выжил если настолько ранимыми существами мы были всегда? Антибиотиков и скорой помощи не было. На самом деле мы не ранимей, чем все другие живые существа. Тоже самое можно спросить, как кошки выживают, а как мышки выживают, а как голуби выживают. Выживают за счёт большой численности, плодовитости. Человек на удивление плодовит, хотя у нас мало детей, за счёт выживаемости. По факту в мире сейчас проблема перенаселения. Люди склонны себя как бы принижать и говорить, что мы такие хиленькие, несчастные, ничего не можем, не умеем, другое дело зверюшки.

Зверюшки точно также болеют, страдают и мучаются. Просто мы больных зверюшек не видим, потому что их обязательно кто-нибудь съедает. Например, прибежали волки и всех больных оленей съели. Ну, а в древности то же самое было и с людьми, или с австралопитеками. Прибежали саблезубые тигры и всех больных съели. Выжили только самые здоровые. За счёт постоянного размножения, постоянного отбора самых живучих и отрицательного сальдо снова отбора самых не живучих. И прекрасно жили. Наше здоровье, какое оно у нас есть сейчас это достижение наших предков. Они нас одарили нашим хоть каким-то здоровьем. Но мы его стараемся спустить в известное место. Тем не менее живём каким-то образом. Не умираем.

Человек, как и все другие живые существа, приспособлен к своей среде обитания. Миллионы лет не зря прошли. Другое дело, что современный человек обычно живёт всё-таки не в своей среде обитания, наши предки не приспосабливались к жизни в квартире, сейчас все сидят в квартирах на изоляции, мы не для этого рождены. Даже я толстеть начал, вроде я к этому не приспособлен, полтора месяца тоже сижу на диване и не особо до кухни дохожу и обратно, в принципе куда я разбегусь. Это конечно здоровья не прибавит, но лучше так, чем заболеть коронавирусом, кашлять, лежать с маской на лице. Всегда и в эволюции, и в культуре, и сейчас приходится выбирать меньшее из зол. Сейчас изоляция, как она не тягостна и не грустна, но это лучше, чем у нас будет эпидемия и будут, как в средние века на улицах валяться мёртвые. 

Источник: https://www.bbc.com/russian/features-51976187

Коронавирус не настолько как чума, что прямо на улицах валялись, но я думаю, что можно запустить и до такого вполне себе. Любую болезнь можно запустить, не проблема. Так, что всегда, во все времена был отбор и был выбор из наименьшего худшего. Видимо и сейчас будет своего рода отбор, кто приучиться мыть руки регулярно, тот будет больше иметь шансов выжить? Сейчас больше не на мытьё рук надо обращать внимание потому, что при изоляции я могу хоть грязью зарасти, если я ни с кем не общаюсь от кого я заражусь. Скорее сейчас дело в других вещах, в курении, например, есть же статистика, что те, кто курил и со смехом говорил: «Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт». Вот теперь они нездоровенькими умирают. А те, кто не курил чудесным образом выживают. Те, кто делал прививку БЦЖ, пресловутую, показано, что в три раза чаще выживают. Я не уверен, что это достоверная статистика, но довольно наглядно это видно.

По Германии собирается статистика одинаковая, по двум частям Германии очень хорошо видно это. Всё-таки здоровый образ жизни, соблюдение гигиены однозначно способствуют выживанию. Современные люди про это очень сильно уже подзабыли, как это ни странно, потому что у нас гигиены в 19 веке и раньше не было практически никакой вообще. Кто-то конечно и соблюдал гигиену. Потом в ранние советские времена гигиену стали насаждать, медицину активно развивать и продвигать в массы.

Следующие семьдесят лет все жили при практически идеальных условиях и расслабились. Забыли, как бывает в отсутствии гигиены, все кто жил в отсутствии гигиены уже просто умерли, потому что им уже 120 лет должно быть. Сейчас остались только те, кто всегда жил практически при идеальной гигиене. Им кажется, что не обязательно делать прививку от кори, зачем, от неё и так никто не умирает. Я сколько живу, мне сорок лет, ни разу не видел ни одного больного корью, и не слышал, чтобы кто-то болел, или знакомый страдал или дети. Многие считают, что это какая-то ерундовая болезнь, вообще смешная и перестают делать прививки. И тут раз и появляется корь чудесным образом. Эпидемия в США, на Украине я слышал тоже есть, и у нас.

Это не от страны зависит, где больше, где меньше. Сейчас это такая проверка прочности медицинских систем. Надо радоваться, что мы у нас живём, у нас как-то на удивление всё работает. Если посмотреть по статистике у нас количество проведенных тестов на втором месте в мире после США и то, мы их потихонечку догоняем при том, что у нас численность населения, в два раза меньше.

А по смертности у нас какие-то смешные цифры, если сравнить с Бельгией, там вообще ужас, что твориться. Статистика у нас ведётся. Сейчас конечно же разные сторонники заговора начнут говорить, что у нас цифры подгоняют. Ну, как подгоняют. У всех есть знакомые, родственники, какие-то знакомые, работающие в медицине, медсёстры и так далее. Спросите у знакомых как всё это происходит. Я не вижу, чтобы народ падал, при смерти был, у нас как-то медицина справляется нормально. И надо это поддерживать и сохранять эти достижения. К сожалению, не всегда так получается. Сейчас начну плакать, что образование и медицина у нас катятся куда-то, но я себя сдержу.

Источник: https://www.interfax.ru/world/694446

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Станислав Дробышевский – Эволюция кисти.

Станислав Дробышевский – Эволюция кисти.

от | Фев 14, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube

Наша кисть прошла очень долгий и хитрый путь эволюции, не всегда на самом деле она была кистью, и конечности у нас были не всегда. Когда хордовые животные появились, еще в докембрии, то первые а-ля ланцетник, пикайа конечностей не имели вообще.

Конечности появились в силурийском периоде в виде плавников. В последующем они всячески видоизменялись, прошли стадию кистеперости, как у кистеперых рыб.  В девоне эти самые кистеперые рыбы стали поначалу ходить по дну своими кистями, а потом вылезать на сушу. Когда они вылезли на сушу, то из лучей плавниковых появились пальцы.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Первым делом появилось много пальцев. Что характерно, даже у современных амфибий сохраняются рудименты предпервого пальца, как бы его можно считать нулевым, первым, шестым. В ископаемом виде известны всякие существа с большим, нежели пять количеством пальцев. Допустим, найденный в Туле тулерпетон имеет по шесть пальцев и на кисти, и на стопе, что характерно.

Другое количество пальцев у акантостеги, у ихтиостеги и у всяких других до восьми пальцев, одиннадцати, по-разному может быть. Но по какой-то невиданной причине победила пятипалая версия. Первые существа ходили враскорячку, стопа и кисть у них смотрели строго в бок. Кстати говоря, по следовым дорожкам, которые известны очень трудно понять, в какую сторону они шли. Обычно, если пальчики вперед, то понятно, а когда строго вбок – непонятно. Тем не менее, к пермскому периоду у них конечности стали более-менее смещаться к центру, потому что так экономически выгоднее и это стало возможным, потому что они стали переходить на повышенный обмен веществ.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Это зверообразные рептилии, которые стали бодрее, они стали уже почти теплокровными, а уже к концу совсем теплокровные. Их кисть ещё рептилийная, но уже похожа на нашу. Что-то подобное сохраняется у современных ехидн и утконосов. В мезозойскую эру – триал, юра, мел – наши предки стали уже млекопитающими и их лапки стали похожи на лапки современных бурозубок, а к концу Мелового периода некоторые из них стали довольно активно и бодро лазать по деревьям.

Некоторые лазали и до этого, но из наших предков в конце мела известен такой пургаториус, пальчики которого неизвестны, потому что они были совсем маленькими и даже если они сохранились в окаменевшем виде, их очень трудно найти. Пяточная таранная кость сохранилась и мы знаем, что они бодро прыгали по ветвям. Чуть позже появляются вначале Кайнозойской эры, где-то 65 лет миллионов лет назад, около того, плезиадапсовые, у которых на пальчиках были когти, они цеплялись за ветки когтями.

Но уже ко времени где-то 55 миллионов лет назад, по крайней мере на большинстве пальцев когти заменяются на ногти, потому что они стали активно и бодро прыгать по веткам. Когда активно и бодро прыгаешь по ветке, то лучше все же за ветки хвататься, обхватывать эти ветки, нежели цепляться когтями. Если быстро прыгаешь, то не факт, что когти зацепятся, можно отскочить и упасть, а хвататься можно.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Во-первых, появляются ногти, чтобы лучше хвататься, а во-вторых, большой палец противопоставляется остальным. С этого момента кисть стала почти современной и в разных линиях приматов по-разному модифицировалась. Например, у лориобразных, у потто и лори практически исчез указательный палец и средний довольно сильно уменьшился, а кисть превратилась в вот такую клешню здоровенную. У многих активных брахиаторов, которые перекидываются с помощью рук, практически исчез большой палец на руке. Допустим, у гверец, они же колобусы (такие листоядные мартышкообразные в Африке) и у Азиатских тонкотелых тоже, и у широконосых цепкохвостых паукообразных обезьян большой палец тоже практически исчез.

На скелете пальчик есть, а на живой зверушке он сращен с остальными и кисть превращена в такую длинную узкую штуковину с крючком на конце, чтобы хвататься за ветки. Чтобы можно было быстро и зацепиться и отцепиться.

Крайней степени специализации кисть достигает у руконожки, это мадагаскарский хитрый лемур с очень тонкими пальцами для выковыривания личинок из дупел и выковыривания мякоти орехов. А наша линия сохраняла самый примитивный вариант кисти, предназначенный для бегания по ветвям с опорой на ладонь, и такую кисть мы знаем по находкам скелетов проконсула и экваториуса.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Это такой проконсуловый примат, живший, как и все проконсулы, в Африке. Их кисть напоминала в значительной степени кисть современных мартышкообразных обезьян, хотя сами они были современными человекообразными обезьянами. И имела много примитивных особенностей – узкое запястье, так называемый прехалюкс, косточку перед большим пальцем, неспособность подвешиваться на руках. Они бегали на четвереньках с опорой на ладонь, и не могли опираться на согнутые фаланги пальцев.

В некоторых линиях современных человекообразных обезьян усилилась способность цепляния за ветки. Это гиббоны, у которых и предплюсна и пясть очень сильно вытянулись, стали узкими и длинными, пальцы тоже очень сильно вытянулись и при этом изогнулись, стали крючками для хватания за ветки. А в других линиях орангутанов, горилл и шимпанзе появилась способность к опоре на согнутые фаланги пальцев. Причем и у орангутангов, и у шимпанзе, и у горилл эта способность возникла, судя по всему, независимо друг от друга и немножко разными путями.

Это поменяло строение их лучевой кости и костей запястья, и предплюсны, и фаланг пальцев. Потому что когда кисть опирается на согнутые фаланги, то нужно, чтобы лучезапястный сустав не разгибался слишком сильно вперед. Этому препятствует гребешок вот на этой стороне лучевой кости, особое строение костей запястья, которые очень прочно соединены почти плоскими суставами. На головках пястных костей есть специальные пупырышки, которые не позволяют первым фалангам сгибаться слишком сильно назад, чтоб не вывихнуть пальцы. Особенно это актуально для горилл, потому что у них очень большая масса.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Наша же человеческая линия в этом смысле была самая примитивная, мы до последнего сохраняли мартышкообразный тип кисти, который от проконсуловых достался, видимо. От первых двуногих, типа какого-то сахелянтропа, оррорина, ардипитека, но про сахелянропа и оррорина, про их строение кисти мы почти ничего не знаем, от оррорина что-то есть немножко.

А вот про ардипитека мы уже знаем. Кисть ардипитека соединяет признаки проконсуловых и нас практически 50 на 50. Если у современного человека большой палец достигает кончиком почти сгиба первой и второй фаланги указательного пальца, у шимпанзе не достает даже до начала указательного пальца. У ардипитека – ровно пополам, ровно посередке. Ардипитек не умел ходить на согнутых фалангах пальце и не очень так мог подвешиваться на ветках, потому что его пальцы прямее, чем у современных шимпанзе и даже горилл. А еще чуть позже, когда наши предки уже полностью освоили двуногую походку и стали гораздо активнее использовать всякие орудия труд. Вначале использовать, а потом ещё и изготавливать, начал формироваться трудовой комплекс нашей кисти.

Что любопытно, трудовой комплекс кисти формировался очень долго, порядка миллиона лет или даже больше. Начало восходит еще к австралопитекам, но у первых хабилисов, которые точно делали орудия труда, потому что эти орудия мы находим, кисть еще не была полноценно трудовой. А полный трудовой комплекс сложился только у хомо эргастера порядка миллиона четыреста лет назад, а первые орудия труда появляются два миллиона шестьсот тысяч лет назад

Этот самый трудовой комплекс включает в себя широкое запястье. Обезьянам нужно активно двигать запястьем в стороны, чтобы перекидываться с ветки на ветку, нам нужно прочно держать кисть, чтоб она особо никуда не болталась, чтобы мы свой чоппер, зубило держали прочно и никуда ничего не делось. Для этого же у нас на третьей пястной кости возникает шиловидный отросток, такой узкий выступ, который вдается между полулунной и головчатой костью, вклинивается туда и не дает нашей пясти ходить взад-вперед, вправо-влево.

Такой же шиловидный отросток и даже больше, чем у человека имеется у современной гориллы, при том, что горилла не делает орудия труда, но у гориллы огромная масса тела, поэтому, когда она ходит опорой на согнутых пальцах ей тоже противопоказано слишком активное вихляние кистью туда-сюда. Это показывает, что похожие структуры могут возникать у родственных видов и не у родственных видов по разным причинам, по разным поводам. Поэтому отдельно взятый, тем более произвольно взятый признак нельзя ни в коем случае рассматривать, как надежный и как свидетельствующий о каком-либо способе локомоции.

У нас это связано с этим, что у первых изготовителей каменных орудий этого шиловидного отростка, судя по всему, не было. Правда у нас не так много находок этих кистей, но все-таки они есть. Дальше – фаланги пальцев. Во-первых, они у нас стали прямые. Если у человекообразных обезьян они сильно изогнутые. У австралопитеков они примерно в половинной степени изогнутости между шимпанзе и нами, то у нас они прямые и по верхней линии, и по нижней. Мы можем выпрямить пальцы совсем и даже немножко отклонить их назад. Если гипертрофии особой нет или артрита, то можно отклонять.

Что из самых важных – это расширенная и сплющенная форма концевых фаланг. Последние фаланги у нас сплющенные, очень широкие и относительно короткие. У древолазальных обезьян они узенькие, длинные и очень изогнутые на самом деле. Там когтей нет, там ногти, но они узкие. И даже ногти, если посмотреть у шимпанзе, они такие узкие и вытянутые, потому что там надо хвататься за ветки, а нам надо держать орудия труда. И если мы держим орудия труда, то палец должен прилегать плотно, и кость тоже под это меняется. Причем в этой уплощенности концевых фаланг есть вклад как генетический, так и приобретаемый, модификационный, потому что даже по современным людям видно, что люди тяжелых физически профессий, которые много работают руками, у них пальцы гораздо более широкие, чем белоручки.

Я занимаю среднее положение. Потому что весь год я белоручка и тяжелее клавиши я ничего не нажимаю, но зато пол лета я рою землю лопатой и некоторая гипертрофия у меня все-таки есть. Но древние люди напрягались не в пример больше даже самым трудозанятым современным людям. Поэтому, например, у неандертальцев, которые постоянно кололи кремень и таскали на горбу мамонтов, пальцы совершенно невероятной ширины и вся кисть у них громадной ширины и запястье громадной ширины и, может быть, в какой-то степени из-за этого у них элементы трудового комплекса немножко сгладились. Например, очень важный и может быть не очень яркий признак трудового комплекса это седловидный сустав первой пястной кости с костью трапеций. Этот самый седловидный сустав двояко выпуклый двояко вогнутый работает таким образом, как если мы возьмем два седла лошадиных и одно на другое наложим перпендикулярно. Такой сустав может работать строго в двух направлениях, то есть сгибаться-разгибаться, приводиться-отводиться. Соответственно, мы большим пальцем можем двигать только в двух направлениях. За счет того, что суставов на самом деле много и другие кости запястья тоже подвижно друг с другом соединены, мы можем им вращать первой пястной костью относительно кости – трапеции.

Но если вы попробуете вращать с большой амплитудой, вы почувствуете перескок с одной оси на другую, то есть вращаться особо это не может. У обезьян этот сустав обычно либо плоский, либо шарообразный, потому что им надо вращать, чтоб отхватываться от ветки, у неандертальца он тоже довольно регулярно бывает плоский или шарообразный, но там видимо, это следствие очень больших нагрузок и уже как бы деформация этого сустава.

Источник: https://thepresentation.ru/medetsina

У предков, начиная с хабилисов и вплоть до нас, он вполне себе седловидный, такая форма позволяет фиксировать сустав в одном положении, и затрачивать меньше энергии для удержания предмета в одном и том же положении.

Когда я беру какой-то предмет, допустим, очень тяжелый, и он у меня подвешивается на большом пальце, то большой палец не должен проворачиваться вокруг своей оси. Седловидность не дает ему проворачиваться. Я трачу силу только на присоединение пальца к остальным, а на удержание его в одном положении энергию не трачу, в отличие от какой-нибудь гориллы, которая должна тратить больше энергии, но у неё такие мышцы, что ей можно и тем более у нее большой палец не особо-то и противопоставляется.

Седловидность первого пястного сустава плюс строение запястья позволяет нам совершать так называемый точечный или прецизионный захват, когда мы все пальцы можем свести в более-менее одну точку и большим пальцем прикоснуться ко всем другим пальцам по отдельности или вместе – в любом положении. Точечный захват при больших размерах большого пальца, у нас длинный, позволяет нам делать разные операции, как мелкие, так и крупные, удерживать большие и маленькие предметы.

При том, что каждая из этих особенностей может быть и у других обезьян тоже, как я уже упоминал, и тот же самый точечный захват характерен не только для человека, но и для макак или каких-нибудь гелад. По многим параметрам концевых фаланг гелады очень слабо отличаются от современного человека и у них просто пальчики меньше, они и сами не сильно большие. Но если это ископаемая гелада, когда гелада крупная, а наши предки австралопитеки мелкие, там уже крайне проблематично отличить – обезьянья это косточка или человеческая, или предков человека. И, допустим, про фалангу в Испании уже много лет идет спор – это человеческая фаланга или гелажья, обезьянья. Потому что она строго пополам попадает на зону пересечения облаков изменчивости гелад и людей и может совершенно равно относиться и к тем, и к другим.

Обезьяны, макаки, гелады, которые собирают зерно, шелушат это зерно и много чего руками делают, имеют тот же самый точечный захват, но это не дает им другие признаки нашего трудового комплекса, потому что они все-таки четвероногие и по деревьям они тоже лазят. А такая кисть как у нас, в таком более-менее полном виде сформировалась, как я уже упомянул, порядка миллиона четырехсот тысяч лет назад, но в последующем доходила до кондиции и у сапиенсов она уже совсем как у нас. У первых в смысле сапиенсов порядка сорока тысяч лет назад. Хотя некоторые детали этого процесса все-таки ускользают в силу того, что косточки кисти маленькие и хрупкие и не так часто сохраняются, поэтому целых кистей у нас, к сожалению, не так много. У нас есть одна красивая кисть от ардипитека, от проконсула есть кисть красивая, от экваториуса, от ардипитека, от афарского австралопитека. Сейчас есть от парантропа, только сборная и от африканского. Потом от хомо наледи, от хомо седибы, от хабилиса одна, но не полная, к сожалению, от эректусов нет ни одной, хотя отдельные косточки есть, но целой так и нет и от эргастеров тоже фрагменты только. Потом от гейдельбергейцев сборная кисть, от неандертальцев, Слава Богу, несколько, ну и от сапиенсов уже есть.

Таким образом наша кисть прошла огромный длинный путь и была предназначена для самых разных целей. Вначале она использовалась для гребли, когда это был плавник. Потом для лазанья по дну, для хождения по дну девонских морей у кистеперых рыб. Потом для выползания на берег у перехода от кистеперых рыб к первым амфибиям, потом для беганья по земле в нескольких версиях, потом для лазанья по деревьям. Потом для собирания всякой ерунды на земле у австралопитеков, но еще не делания орудий и, наконец, для изготовления орудий. Как мы будем использовать свою руку в будущем, покажет время.

Если все перейдут на цоканье по клавиатуре, то может у нас пальцы будут, как у пауков, а ноги как у руконожки немеряной длины, а может руки у нас совсем атрофируются, как у киви какого-нибудь. Если, допустим, у нас технологии дадут голосовое управление ко всему на свете. А может быть, мы свои руки модифицируем генной модификацией в какое-то еще более совершенное устройство. На данный момент наша кисть сочетает в себе чудесным образом и примитивность, потому что до сих пор пятипалость и довольно существенную специализированность, потому что трудовой комплекс полноценный завершенный есть только у нас.

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Станислав Дробышевский. Теория Эволюции. Часть 6.

Станислав Дробышевский. Теория Эволюции. Часть 6.

от | Фев 13, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

Станислав Дробышевский. А это как раз проработанный вопрос. Темный цвет кожи, конечно, больше нагревается – это факт, как любое темное тело, но темный пигмент, находящийся в глубоких слоях кожи, поглощает ультрафиолет и не пускает его в еще более глубокие слои кожи, где происходит деление клеток. Ультрафиолет повреждает ДНК и вызывает рак. У светлокожих людей в тропических областях на порядок больше рака, чем у темнокожих. На севере некоторое количество ультрафиолета нужно, чтобы в коже вырабатывался витамин D, чтобы не было рахита, чтобы кальций откладывался в костях. На севере и так темно все время. Недостаток витамина D может приводить к рахиту. Поэтому посветлели. Но у человека еще есть культура. У человека есть одежда, всякие хитрые способы питания. Это может компенсироваться другими способами. У животных тоже может. 

Слушатель. Здравствуйте. Скажите, пожалуйста: если человек исключит из питания мясо, может ли он сам вырабатывать витамин B12? 

Станислав Дробышевский. Про конкретный витамин я, честно говоря, не скажу. Но есть набор витаминов, который человек может вырабатывать, а есть – который не может. Витамины человек по определению не может вырабатывать. По определению витамина. Витамин – это с самого начала вещество, которое не вырабатывается в организме. Другое дело, в каком количестве он его получит с пищей. Можно подобрать растительную диету, которая будет содержать любой набор витаминов, минеральных веществ, белков, чего угодно.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

И современные возможности цивилизованной жизни это позволяют делать. Другое дело, это будет дороже, чем питаться мясом. И не очевидно, зачем это надо. Можно на горохе жить, там куча белка, и витамины все, как в мясе плюс-минус. Только еще есть такая тонкость, если это взрослый человек, который уже выросший и сформировавшийся, практика показывает, что он может быть вегетарианцем. А для детей это будет только хуже. Если с малого детства человек не питается мясом – он выживет, будет жить. Примеров тоже миллион. Eму будет хуже, чем если он будет питаться мясом.

Банальный пример – рост крестьян XIX века, которые мясо не ели вообще никогда практически, и современные детишки, которые выше меня, все здоровенные, которые едят каждый день это самое мясо. Или северные корейцы и южные корейцы. Северные корейцы не едят мясо и питаются одной картошкой, а южные – едят, и они на 16 см выше. Можно не питаться мясом, но лучше от этого не станет.

Слушатель. Просто читала, что раньше, когда человек питался более растительной пищей, у него в тонком кишечнике вырабатывался этот фермент.

Станислав Дробышевский. И сейчас растительная пища никуда не девается. Я же не говорю, что надо питаться одним мясом. Человек всеядный. У человека должна быть сбалансированная диета, должно быть и то, и другое. Тогда хорошо. Чем более разнообразно, тем будет лучше. Чем шире диапазон, тем больше шансов выжить, потому что вы будете получать и то, и другое, и третье. Можно одним хлебом питаться. Практика показывает, что человек на хлебе и воде живет годами. Но ему грустно будет.

Слушатель. Хотел спросить по поводу мяса тоже. Почему большинству людей, когда они видят, как убивают животных, их или жалко, или они какие-то такие чувства отвращения испытывают, или что-то в этом духе? При том, что мы тысячелетиями едим мясо, для нас это естественно должно быть. Кошка же не жалеет мышку, когда убивает. Почему вот так происходит?

Станислав Дробышевский. Исключительно воспитание. Охотники-собиратели вообще не переживают. И даже в уже цивилизованных странах, если человек этим занимается каждый день, фермер какой-нибудь, он вообще может не переживать. Просто современный городской житель никогда этого не делает. И тогда у него могут быть душевные переживания. Ему с детства рассказывали, что убивать нехорошо, соседского мальчика не бей, ему будет больно, это плохо, представь, что тебя ударили. В деревне свиней, баранов режут каждый день, и плевать им на это.

Слушатель. Это сугубо культура, да?

Станислав Дробышевский. Конечно.

Слушатель. А у меня такой вопрос. У растений эволюция в древние времена была для того, чтобы больше было потомков. А люди занимаются селекцией для того, чтобы было вкуснее, быстрее росло. И получается, что эволюция растений бы могла продолжаться без человека? Только просто разные цели?

Станислав Дробышевский. Неизбежно. У эволюции цели как таковой нет. Растение эволюционирует не для того, чтобы что-то там было. А просто потому, что так получается. Это статистика банальная. А у человека уже есть цель, он хочет получить. Плоды у растения возникли не для того, чтобы… а потому что их ели и распространяли семена, расплевывали эти косточки. И самые сочные плоды расплевывались лучше, потому что их лучше ели приматы.

А человек уже с целью выращивает, ему хочется сочный плод. Но цели человека и растения могут расходиться. Допустим, человек вывел бананы без косточек, без семечек вообще, без семян. И банан может исчезнуть как вид, потому что у него нет полового размножения теперь, только вегетативное. Недавно журналисты шумиху подняли о том, что бананы исчезают. В принципе, действительно, могут исчезнуть. У них рекомбинаций не возникает никаких. Что есть, то есть. В природе он исчезнет с большой вероятностью с концами.

Слушатель. Спасибо за лекцию еще раз. Вопрос такой. Человек вмешивается в свое размножение. Применяются антибиотики. И это уже не естественный отбор, а искусственный условно. Если произойдет какое-то изменение, какова вероятность того, что наш вид вообще исчезнет?

Станислав Дробышевский. Очень большая. Всегда стоить помнить, что люди на планете бывают очень разные. И кроме таких цивилизованных, как мы, есть те же самые бушмены (у меня на слайде были). Они выживут по-любому, им ничего не будет. Ну если ядерную бомбу не скинуть в Калахари, то что им сделается. Они там тысячи лет живут, и так дальше будут жить. Человечество живет на разных континентах в совершенно разных условиях. Я слабо представляю, чтобы все было плохо в глобальном масштабе, чтобы все прям выродились. Кто-то будет вырождаться из этих антибиотиков, а кто-то и не будет. Допустим, в цивилизованных странах все будут пользоваться антибиотиками и потом умрут из-за каких-то болезни из-за этого, то радостные бушмены расплодятся и заселят Евразию в третий раз, и все будет хорошо.

Слушатель. Вы сказали, что меланин в коже нужен, чтобы защитить ДНК от повреждения ультрафиолетом. Волосы тем сильнее нагреваются, чем они темнее. Почему у людей, которые живут в южных регионах волосы не светлее?

Станислав Дробышевский. Волосы – это из другой серии. Наружная часть волоса мертвая по определению, там нет ничего живого. Поэтому цвет волос с цветом кожи никак не скоррелирован абсолютно.

Слушатель. Каким образом помогает выживанию людей то, что у более южных народов темнее волосы?

Станислав Дробышевский. Загадка природы. Действительно, там редко бывают светлые. Но с другой стороны, у австралийских аборигенов бывают, у папуасов до 10% светлых волос. Примеры есть. Почему в Африке все с черными? Явно какой-то, видимо, есть отбор, раз они все с черными. Мутации светлые, наверняка, возникают периодически. Но почему-то они не идут, не понятно. Не знаю. Никто не скажет.

Слушатель. Все-таки было замечено на личном опыте даже, что темные волосы прям раскаляются.

Станислав Дробышевский. Ближе к экватору у них там курчавые волосы. И курчавые волосы внутри своей структуры содержат чешуйки кератина под углами друг к другу и между ними воздух.

Воздух работает как теплоизолятор. Поэтому даже короткие курчавые волосы хорошо защищают от перегрева. И там уже цвет, видимо, не так актуален. Может быть черный цвет волос отрабатывается половым отбором. Как вариант. Но это доказать еще надо. Никакой мега причины не посветлеть на экваторе нет, там есть светловолосые популяции – в Меланезии, Австралии. А почему именно в Африке так – неясно. На Ближнем Востоке светловолосые бывают.

Слушатель. Правильно я понимаю, что Homo sapiens появился 300000 лет назад, и с тех пор мы смешиваемся все. Вы упомянули Северную Корею, закрытое государство, они не скрещиваются ни с кем. Сколько должно пройти времени, чтобы хоть как-то по минимуму они образовали новый вид человечества?

Станислав Дробышевский. Пример неандертальцев и сапиенсов показывает, что сколько то сотен тысяч лет. Если неандертальцы от сапиенсов отделились достаточно так хорошо где-то с полмиллиона лет назад, а то и больше, может 800000 лет, может и 1000000 лет. Тем не менее способность скрещивания не потеряли. И у нас есть примесь какая-то вроде бы. То корейцы должны где-то хотя бы полмиллиона лет просидеть в Корее. Хоббиты превратились в хоббитов быстрее, за 200000 лет. Но у них шел довольно мощный отбор в островных специфических условиях. В Корее фактически тоже остров получается, но условия не такие уж там прям специфические. Там не особая экзотика климатическая.

Слушатель. Не едят мясо, например, едят только траву.

Станислав Дробышевский. 200 000 лет. Для островных видов, допустим, на острове Джерси, карликовые виды оленей возникли за, по-моему, 5000 лет, очень быстро. Там точные есть датировки, хорошие, надежные. Через 5000 лет можно будет вернуться в Корею и посмотреть, что там будет. Но у человека практически никогда не бывает такой изоляции длинной. И в любом случае, корейцы оттуда выезжают, и туда есть поток, на самом деле. Не такая Корея прям супер мега закрытая, как это иногда представляется.

Слушатель. Нам рассказывали, что в Нигерии есть племена, которые живут довольно-таки продолжительное время изолированно. Когда у них один из людей из этого племени дал пробу своего генома, то обнаружилось, что геномы очень различны с нами.

Источник: https://news.un.org/ru/story/2015/09/1271361

Станислав Дробышевский. Есть куча изолированных племен, но они, как правило, изолированы лет 200. Когда генетики рассуждают про геномы, они такое плетут и рассказывают. Мы просто из этнографии знаем, что они браки имеют с соседями. Поэтому генетики могут говорить что угодно, а мы видим, что они браки заключают. Разные генетические варианты у людей могли возникнуть еще на уровне первых сапиенсов в Африке. Возникли в Африке, потом добрались до Южной Америки. И у двух племен просто в силу генетикоавтоматических процессов (про которые я в следующий раз буду говорить) закрепились эти два варианта.

Генетики смотрят на эти два варианта у соседних племен и говорят, что они разошлись 50 000 лет назад. Они и разошлись 50000 лет назад в Африке. Но это они не здесь изолированы были, тут они вообще не изолированы, и браки совершают. Главная проблема генетиков в том, что у них нет исторической линии, цепочки. Сейчас они палеогенетикой пытаются это восполнять. Но пока данных просто очень мало все-таки. Очень мало этих промежуточных звеньев.

Слушатель. Короткий вопрос. Вы рассказывали про щитня. Я так и не понял, если он такой распространенный, почему его так редко видно?

Станислав Дробышевский. А потому, что он две недели в году существует в активной фазе. Вы весь июль шляетесь по Подмосковью и смотрите в лужи?

Слушатель. А какого он размера?

Станислав Дробышевский. Такой, большой, здоровый такой вот рак. Они быстро в труху превращаются, их съедает кто-нибудь. Это же лужа. Она высохла, и все в пыль превратилось. Какое-то время, дня два, они будут валяться. Но они стухнут моментально. Быстро вырос, быстро стух.

Слушатель. Спасибо.

предыдущая страница

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео.